dneprovskij

Вопрос, который я вынес в заглавие, может показаться кому-то надуманным: действительно, кто же такие политзаключённые, как не жертвы политического террора – притом, жертвы невинные? Между тем, всё не так просто: чем дальше от нас советский период истории страны, тем сильнее сливаются эти два понятия – «политзаключённые» и «невинные жертвы». Между тем, очень и очень многие из тех, кто был в советское время осуждён по политическим (без кавычек!) статьям УК, просто не позволили бы называть себя «невинно репрессированными». А многие из тех, кто в силу обстоятельств оказался «во время оно» за решёткой или на лесоповале, всю оставшуюся жизнь потратили на то, чтобы доказать, что они стали именно случайными жертвами, но не политическими узниками режима.

      Китайский мудрец Лао Цзы говорил, что «история начинается с исправления имён» - последуем же его совету, и попробуем разобраться сами.

КУДА ОТНЕСТИ ТОВАРИЩА ПОЛЫХАЕВА?

      Пик интереса к теме политических репрессий советской власти пришёлся на конец 80-х годов прошлого столетия. Тогда, если помнит читатель, в стране появилось общественное движение «Мемориал», в рядах которого оказались, в аккурат, те люди, которые считали себя необоснованно репрессированными. На это же время пришлось начало моей «журналистской карьеры», и по заданию редакции, вооружившись тяжёлым журналистским диктофоном – «репортёром», я частенько оказывался командирован на заседания «Мемориала». Каких только историй тогда ни пришлось услышать – пожилые люди, многие из которых были хорошо известны в Иркутске, рассказывали о том, как арестовывали их родителей, как их семьи гнали через всю страну в обозах «раскулаченных», как им самим пришлось пережить все «прелести» эпохи Большого Террора.

      Но, за всеми этими рассказами сквозила одна и та же мысль: « - Мы не были врагами советской власти! Наши отцы сражались в Красной армии, мы сами были комсомольцами и коммунистами, строили социализм, выявляли врагов, а нас – в лагеря, на лесоповал… Какая чудовищная несправедливость!»…

      И здесь, признаюсь, я начал задумываться: а что это за власть такая, которая подгребала в свои жернова тех, кто ей был – и до сих пор остался верен? И если эти люди не были идейными противниками данного строя, то можно ли назвать их политическими узниками – ведь таковыми, как известно, становятся именно идейные враги режима? Тогда же мне в руки попал и Уголовный Кодекс РСФСР образца 1926 года, по знаменитой статье 58 которого все эти люди получали свои сроки. И с удивлением обнаружил, что состоящая из одиннадцати подпунктов статья содержит массу интересного, и может быть применима буквально, на любой случай жизни. Так например, согласно пункту 7 грозная «контрреволюционная» статья применялась к растратчикам и расхитителям социалистической собственности – равно, как к взяточникам, приписчикам и прочим экономическим преступникам. Иными словами, любой подобный субъект, получивший где-нибудь, году в 1937 году обвинение по статье 58.7. УК РСФСР, становился «политзаключённым», «узником совести» - а году в 1989-м вполне мог и реабилитации требовать, и проклинать «сталинскую тиранию», и вообще, позиционировать себя, едва ли, не соратником Солженицына…

      Те, кто читал роман Ильи Ильфа и Евгения Петрова «Золотой Телёнок», прекрасно помнят целую галерею персонажей – сотрудников треста «Геркулес» - и его директора, товарища Полыхаева. Действие романа происходит, примерно, в 1932 – 1933 годах – и я уверен, что через несколько лет реального прототипа товарища Полыхаева органы НКВД арестовали, а Тройка УНКВД судила и приговорила именно по статье 58.7. – за хозяйственные махинации. Только вот, можно ли после этого, считать таких «товарищей Полыхаевых» - «политзаключёнными»?...

НО БЫЛИ И ДРУГИЕ…

      Я догадываюсь, что мои рассуждения могут задеть кого-то за живое; догадываюсь и о том, что кто-то из читателей уже заподозрил автора в скрытом сталинизме. Спешу уверить – я не сталинист – ни явный, ни тайный. И среди моих предков никто, говоря словами Есенина, «не пытал несчастных по темницам». А вот противники советской власти, положившие жизнь за свои убеждения – были. Один из двоюродных прадедов моих, Днепровский Николай Иванович, 1886 года рождения, уроженец г. Иркутска, протоиерей церкви в селе Куда Иркутского района, расстрелянный 14 февраля 1938 года. Отец Николай был арестован не «в частном порядке», а как участник «контрреволюционной церковно – монархической организации», ставившей своей задачей, как следует из обвинительного заключения, «…свержение советской власти путем организации вооруженного восстания, при поддержке интервентов, и восстановления монархии во главе с Кириллом Романовым» (Дело №4248/4 Отд. УГБ УНКВД Иркутской обл.). Всего по делу «контрреволюционной церковно – монархической организации» проходило 28 человек во главе со священниками Ф. Верномудровым, И. Поповым и другими – все они были расстреляны чекистами после вынесения приговора по ст. 58.10 и 58.11 в феврале 1938 года. Я не уверен, что члены этой самой организации действительно готовили вооруженный переворот, не уверен также, что они знали о том, что в Кобурге проживает Император Кирилл I, принявший этот титул в соответствии с Законом о Престолонаследии. Скорее всего, священники просто смело говорили на проповедях все, что они думают о «власти рабочих и крестьян», и вселяли в свою паству надежду, что рано или поздно, власть большевиков слетит.

      Характерно, что все эти люди признали обвинение в «…систематической антисоветской агитации путем проповедей и популяризации идей монархии». С точки зрения советской власти, 28 священников, «крывших» коммунистическую диктатуру во время проповедей, безусловно, были «проклятой контрой», которую нужно «выжечь каленым железом». С точки зрения коммунистов, эти 28 священников были их врагами. А кем были сами коммунисты в глазах этих двадцати восьми иереев? Безусловно, такими же врагами – врагами России и Веры Христовой! А как иначе? В стране идёт самый настоящий погром церкви – власти объявили «безбожную пятилетку», уже не только запретили колокольный звон по праздникам, но и храмы Божьи динамитом взрывают – в 1933 году подняли на воздух крупнейший в Сибири Казанский Кафедральный собор на Тихвинской площади в Иркутске, вскрывают мощи святых, увольняют с работы мирян за отказ снять нательный крест! И православные пастыри совершенно сознательно возвысили свой голос против такой власти и к этому же призывали свою паству. Но… Но назвать их «невинно пострадавшими» - значит, надругаться над их памятью, признать, что с безбожной властью эти люди не боролись, большевиков воспринимали, как родных и вообще, «ничего такого не хотели», просто советская власть их «неправильно поняла» и сгоряча расстреляла.

         Теперь мы зададимся вопросом – а кто же такие эти самые «невинные жертвы репрессий»? А здесь все очень просто – это именно невинные, но невинные с точки зрения советской власти, люди. Это те, кто НЕ боролся с большевиками, НЕ протестовал против погрома России. Это те, кто не только НЕ сопротивлялся насаждению коммунистической диктатуры, но напротив – старался «вписаться» в систему советского общества. Попав «под каток», они искренне полагали, что «со временем родная советская власть во всем разберется». Для них эта власть и была родной – и действительно, со временем, она «разобралась», выдав им справки о реабилитации, выплатив компенсации. Все произошло именно так, как они и рассчитывали, и с точки зрения советско – коммунистической системы, они действительно, «невинные жертвы», ибо «ничего такого не хотели».

ЭПОХА, КОНЧИВШАЯСЯ СОВСЕМ НЕДАВНО

         И вот ещё о чём хочется сказать. Многие полагают, что после смерти Сталина, после доклада Хрущёва на ХХ съезде в СССР больше не было политзаключённых. Извините, но это – не так. Вся история советской власти – с 1917 года до конца 1980-х – это история политических репрессий против инакомыслящих. И уж где – где, а в Сибири людей, пострадавших от коммунистической диктатуры за свои убеждения, всегда было с избытком. Несколько лет назад в Иркутске скончался Иннокентий Ф. – человек, которого за попытку в 1978 году бежать из СССР в Китай, около десяти лет принудительно «лечили» в «специализированной психиатрической больнице». Когда после «горбачёвской» амнистии в 1988 году Иннокентия освободили, он обратился за помощью в местное отделение общества «Мемориал». Но там ему мягко, но однозначно заявили: « - Мы помогаем только тем, кто пострадал невинно. Вы же пытались перейти границу, нарушили советские законы, поэтому на нашу поддержку рассчитывать не можете». То, что парню, когда он пытался бежать из СССР, едва исполнилось 18, то, что пареньку из сибирской деревеньки просто хотелось жить по человечески, и он достаточно смутно представлял, что такое маоистский Китай, в обществе «Мемориал» никого не интересовало. После освобождения Иннокентий получил от государства только… койку в общежитии, где и умер.

         Другим повезло больше – ещё один мой знакомый (имени называть не буду, так как он вряд ли был бы этому рад), уже в 1986 году получил два года «химии» (плюс к тем полутора, что ожидал суда в тюрьме) только за то, что, будучи студентом Иркутского Университета, вместе с товарищем написал на стене одного из домов в районе бульвара Гагарина лозунг «Долой КПСС!». Лозунг этот, кстати, тогда так и не закрасили, и он исчез после очередного ремонта только в середине 90-х годов. Сейчас этот человек – преуспевающий предприниматель, и он не любит вспоминать об этом своём «грехе юности» - но тогда, в 1986 году для него это был совершенно искренний поступок протеста против существовавшего режима, за который он поплатился тремя с половиной годами свободы. Нынешние же молодые люди, расписывающие стены домов с помощью баллончиков с краской, могут быть разве что, подвергнуты денежному штрафу – и тот платить будут родители…

         Эпоха, когда власть лишала людей свободы за их убеждения, закончилась совсем недавно – но, кажется, что было это много, очень-очень много лет назад. И в том, что она закончилась, заслуга именно тех, кто шёл напролом – кто не боялся проповедовать Слово Божие в годы гонения на Церковь, кто перепечатывал на папиросной бумаге произведения того же Солженицына, кто выходил ночью на улицу с баночкой краски и писал на стене дома «Долой КПСС!» - и получал за это срок. 30 октября – это их день. Я не знаю, можно ли причислять к ним тех, кто «ничего такого и не думал», и «верил, что советская власть разберётся» - да и не мне их судить.