Кузьмич. Пират архипелага ГУЛАГ.
Apr. 20th, 2010 12:18 am![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
dneprovskijКому-то он напоминал адмирала Нельсона - своей совершенно пиратской чёрной повязкой, закрывавшей повреждённый, слепой левый глаз... А мне он сразу же напомнил старого мудрого слона: широкое лицо, огромный лоб и лысина, редко расставленные глаза, а ещё - широкая кость, могучие руки... Анатолий Кузьмич Булёв был каким-то живым воплощением силы и мудрости...
Со своего последнего срока он вышел по "горбатой" - горбачёвской амнистии, в 1988 году. Как написал о нём потом Сергей Вольевич Энгельгардт, Анатолий Булёв входил в своеобразный "Топ-100" совецких политзаключённых. В Москву он приехал в той же одежде, что была на нём в лагере - кирзачи, галифе, телогрейка... а на голове - широкополая "цыганская" шляпа. Довершали этот образ та самая чёрная "пиратская" повязка, закрывавшая искалеченный глаз - и небольшой фанерный чемоданчик с нехитрыми тюремными пожитками. Это - не фильм "Холодное лето 53-го" с Анатолием Папановым. Это - жаркое московское лето 1988 года, Старый Арбат, где рядом с крыльцом Театра им. Е. Вахтангова должна была состояться встреча с вышедшим на волю Анатолием Булёвым.
Он и стоял там, на крыльце - хорошо видный издалека, пугающий московских прохожих своим диковинным, совершенно не столичным видом... Так и познакомились. В том далёком уже 1988-м ему было уже шестьдесят пять - и бОльшая половина его жизни осталась ТАМ - на островах Архипелага ГУЛАГ. В Москву же он двинул, не имея, кажется, даже паспорта - и совершенно не имея представления о том, где он будет жить. Благодаря вмешательству международной общественности он получил, наконец, свободу - а уж на свободе, он был уверен, не пропадёт: после "телескопа", которым пытали его в Казанской спецпсихушке КГБ, после привязанным к телу ведром с крысами, по которому колотили палкой китайские чекисты, после... после всего пережитого им, этому человеку, кажется, было уже ничего не страшно.
В Москве его поселили на одной из диссидентских квартир: её хозяин ещё при коммунистах уехал в Париж, а квартиру умудрился каким-то образом оставить своему лагерному товарищу - создателю первого в СССР независимого профсоюза Льву Волохонскому ("русскому Леху Валенсе", как называли его многие знакомые). В этой квартире огромного многоэтажного дома на окраине Москвы, рядом с остановкой метро "Рязанский проспект", я в те годы регулярно бывал и частенько останавливался во время своих вояжей в столицу. Там, в этой квартире, мне посчастливилось познакомиться со многими интересными людьми, судьба каждоро из которых заслуживает того, чтобы стать сюжетом приключенческого романа или политического детектива... И я благодарен Богу, что в те годы у меня оказались именно такие старшие друзья...
Кузьмич - Анатолия Кузьмича с первых же дней его появления в Москве все стали называть (разумеется, за глаза) исключительно так, по отчеству - так вот, Кузьмич поселился в гостинной. С первых же дней он принялся жадно читать - в квартире была огромная, даже и по нынешним меркам, библиотека сам- и тамиздата. Ну, а кроме того, хозяин квартиры, Лева Волохонский, был учредителем и издателем толстого самиздатовского журнала "Российскiя Ведомости" - и Кузьмич сразу же включился в редакционную работу. В уголке гостинной, возле небольшого диванчика, на котором он спал, Кузьмич расположил маленький журнальный столик, установил на него знавшую лучшие времена пишущую машинку, и... ни дня без строчки! Не смотря на то, что журнал "Российскiя Ведомости" был именно толстым журналом, многие статьи Анатолия Кузьмича выходили в нём с продолжениями - невозможно было ужать материал - а некоторые его работы так и остались неопубликованными. Я уже говорил в самом начале, что он был силён и широк в кости - и пишущая машинка это очень скоро испытала на себе: уже заходя в квартиру, из гостинной мы слышали нечто, напоминающее пулемётные очереди - то Кузьмич печатал на буквально, рассыпавшейся под его огромными руками, машинке. В результате такой эксплуатации, у машинки постоянно ломалось то одно, то другое - а "почерк" у неё стал совершенно уникальный: ни одна строчка, выходившая из-под её валика, не была ровной - а скорее, напоминала какой-то коленвал... Наконец, от бесконечного резкого передёргивания, у каретки сломалась пружина, которая тянет её после печатания каждого знака справа налево - но Кузьмич нашёл выход из этой ситуации: через всю комнату протянулась бельевая резинка, один конец которой был привязан к отказавшейся, было, исполнять свои функции каретки - а другой был привязан к ножке обеденного стола, стоявшего в другом конце комнаты.
Анатолию Кузьмичу Булёву было, что рассказать и чем поделиться с читателями: свой первый срок он получил ещё при Сталине, в 1952 году - за устроенную им на крыльце Смольного одиночную демонстрацию с плакатом: "За коммунистические убеждения и отстаивание их партийными руководителями". В черашний лейтенант, участник Сталинградской обороны, студент исторического факультета ЛГУ Анатолий Булёв ещё верил в коммунистические идеалы... Летом же 1988 года на свободу он вышел убеждённым монархистом-антикоммунистом.
Первый срок, который он получил за свою моно-демонстрацию (сегодня её назвали бы пикетом или флэшмобом), был небольшой - всего два года. Но - два года в спецпсихбольнице МГБ - это не шутки... Бывшего студента-отличника чекисты "лечили" только за то, что он посмел вылезти с собственным проектом экономической реформы - по сути, предложил ту самую модель материальной заинтересованности рабочих и хозрассчёта, которую в середине 60-х пытался реализовать премьер Косыгин, а в конце 80-х - Горби... Естественно, что после двухлетнего "лечения" не могло быть и речи о восстановлении в "ленинградском" Университете - коммунистам не нужны были антисоветчики с высшим образованием - и Анатолий Кузьмич возвращается в родную Астрахань, где уже в 1958 году его вновь арестовывают и судят - "за антисовецкую агитацию и пропаганду".
Потом будет и третий аналогичный арест - в 1963 году - и будут пытки "телескопом": в Казанской спецбольнице над заключёнными проводили опыты, делая им инъекции некоего препарата, многократно превышающего по силе печально известный "сульфазин" - обычно, сразу же после инъекции у человека начинали сами собой закатываться глаза (и он, по выражению садистов-"докторов", начинал "видеть звёзды") - а потом начинались сильнейшие боли, продолжавшиеся несколько дней - причём, мышцы у человека становились каменными, и он мог только стоять на ногах с закатившимися под лоб глазами. Обычно, уже после третьей инъекции большинство "испытуемых" (а точнее сказать - истязаемых) сходило с ума, становясь, таким образом, натуральными сумасшедшими. Булёву же было сделано порядка ШЕСТИДЕСЯТИ таких инъекций...
Такая "терапия" чередовалась с содержанием в общей палате - или, точнее сказать, камере - с буйными психическими больными. "-Чтобы не сойти с ума от всего этого, - рассказывал Анатолий Кузьмич, - я заставлял мозг работать в бешенном темпе, решая различные сложные математические задачи". Так, именно в Казанской спецпсихушке КГБ Анатолий Кузьмич, чтобы не свихнуться от пыток, решает в уме никем в мiре не разрешённую шахматную задачу Эйлера "О четырёх ферзях"...
А потом... потом Кузьмич совершил то, что прежде не удавалось никому - из Казанской спецбольницы, охранявшейся строже, чем большинство совецких тюрем и лагерей, он уходит в побег... И не просто в побег. Анатолий Кузьмич уже прекрасно знает, что такое советчина - но он продолжает верить в то, что сама по себе социалистическая идея - справедлива и прекрасна. Просто, её "извратили" в ссср... И он решает искать поддержки там, где, как он полагает, существует "правильный социализм" - в Китайской Народной Республике. Замысел его был прост: перейти совецко-китайскую границу, добиться встречи с кем-либо из руководителей КНР и КПК - и убедить их в необходимости начать широкое радиовещание на ссср, передавать объективную информацию о совецкой экономике, об "отходе КПСС от ленинской политики", о преследовании инакомыслящих в ссср, об отсутствии в стране демократии и попирании прав человека... Это мы сейчас понимаем, что из себя представляет маоиситский Китай с его хунвэйбинами и "культурными революциями"... А в середине 60-х у человека, знавшего цену совецкому строю и совецкой пропаганде, могло сложиться впечатление, что "плохие" коммунисты из Кремля клевещут на "хороших" коммунистов из Пекина - тем более, ещё недавно оба "братских народа" клялись друг другу в "дружбе навек".
Булёв ушёл в Китай. Нелегально пересёк совецко-китайскую границу - только для того, чтобы, как говорил он потом, "...никто больше не повторял моих ошибок, рассчитывая, что с одними коммунистами можно бороться с помощью других". В КНР он сразу же попал в руки китайских чекистов... И сначала ему пришлось пройти то, что стало уже именем нарицательным для всякой утончённой и изощрённой жестокости и садизма - через китайские пытки. Китайские "товарищи" совершенно логично предположили, что перед ними - совецкий шпион, засланный на территорию КНР с каким-то заданием... Их понять можно: прежде, после установления в Китае коммунистической диктатуры, из совецкого союза сюда ещё никто не пытался бежать... Правда, тамошние "специалисты" не стали брать пример с совецких коллег и вводить пойманому "шпиону" разные хитрые препараты - а просто, принялись методично избивать его, предварительно связав, бросив на пол, и накрыв панцирной сеткой от кровати. А когда этот способ не подействовал - перешли к пыткам водой, затем принесли ведро с голодными крысами...
В конце концов, китайцы поняли, что перед ними - не шпион. Да и по своим каналам они каким-то образом установили, что перед ними - именно тот человек, за которого он себя выдаёт. И начали переговоры. Вообще, "переговорами" это назвать трудно - просто, Анатолия Кузьмича перевели из тюрьмы в какой-то закрытый и охраняемый особняк, в котором двое китайских начальников отобедали с ним и просили "чувствовать себя, как дома" в ожидании некоего большого человека из Пекина, которому и поручено вести переговоры с ним. А пока "большой человек" не приехал, А. К. попросил "китайских товарищей", чтобы они, в меру возможностей, познакомили его с положением в КНР - и ему были доставлены информационные бюллетени государственного информагентства "Син Хуа", издававшиеся, в том числе, и на русском языке (надо полагать - специально, для заброски в ссср).
Один вид этих бюллетеней сказал Анатолию Кузьмичу больше, чем всё, что в них было написано. Бюллетени сообщали об "укреплении руководящей роли КНР в международном коммунистическом движении", о "перевыполнении плана" и "продовольственном изобилии", публиковали фотоотчёты о том, как присягать на верность "великому кормчему" Мао Цзе-Дуну спешат представители "братских коммунистических партий" разных либерий, барбадосов, албаний, восточных тиморов и прочих интересных стран. Но... качество бумаги, на котором были напечатаны официальные бюллетени правительственного агентства, уступало качеству той бумаги, в которая в ссср служила для упаковки товаров (кто помнит совецкую обёрточную бумагу - тот поймёт, о чём речь). Во второй половине 60-х годов прошлого столетия красный Китай находился в международной изоляции и глубоком экономическом кризисе, страна была на грани голода - и как ни старалось правительственное агентство выдать желаемое за действительное, а нищета - не только экономическая, но и идеологическая - лезла наружу.
- В этих бюллетенях, - рассказывал Анатолий Кузьмич, - под рубрикой "Письма из СССР" публиковались такие "шедевры", писанные, видимо, ветеранами НКВД и разными сталинистами - вохровцами, что всерьёз рассчитывать на то, что всё это найдёт отклик у подсовецких людей, было бы просто смешно...
Наконец, приехал пекинский бонза. Судя по всему, он получил чёткие инструкции: сделать Булёву конкретное предложение, а в случае отказа - без дальнейших разговоров, депортировать его в ссср. Предложение же было - совершенно в коммунистическом духе (и неважно, в совецком, или китайском): стать стукачём. "- Здесь у нас живут потенциальные агенты Кремля, - говорил высокопоставленный китайский гебист Анатолию Кузьмичу, - это русские белогвардейцы, казаки-семёновцы. Они не хотят изучать идеи Великого Мао, не участвуют в Культурной Революции, уклоняются от социалистического строительства - и нам очень нужен свой человек в их среде. А Вы - офицер Совецкой Армии, Вам будет сохранено звание, будет хороший паёк. Подумайте...".
Анатолий Кузьмич не стал взвешивать все "за" и "против" в предложении "стучать" на соотечественников, да ещё - китайским коммунистам. Он отказался сразу. "- Ну что же, - заявил прибывший из Пекина китаец, - в таком случае, наш торжественный обед закончен. Всего доброго".
Разговор этот, действительно, происходил во время "торжественного обеда": на стол была выставлена большая общая тарелка с варёным рисом, политым соевым соусом. И больше ничего. Кузьмич вспоминал, как в самом начале обеда он, как гость, должен был первым попробовать это блюдо - а попробовав, понял, что не сможет больше съесть ни грамма этой гадости. А принимавшие участие в разговоре китайские "товарищи" смотрели на рис, глотая слюни - но после того, как гость не стал есть угощение, этикет не позволял им даже прикаснуться к кушанию. Как потом оказалось, эту большую тарелку несъеденного риса отдали двоим солдатам-конвоирам, которые в сопровождении офицера должны были доставить А. К. на пограничный пункт для передачи его совецким пограничным властям - но в дороге с вечно полуголодными солдатами, которым вдруг представилась возможность съесть целое блюдо риса, случилось дурно - и не менее часа несчастные вояки катались по земле в муках. Как я уже сказал, в КНР свирепствовал голод...
...За незаконный переход границы, за побег из казанского спец-"заведения", а также - за "антисовецкую агитацию и пропаганду" Анатолий Кузьмич Булёв получил "на полную катушку" - и вышел на свободу, как я уже сказал, только в 1988 году. Уже во время следствия, в совецкой тюрьме, в знаменитой владимирской ОД-1 (она же - "Владимирский централ") мерзавец-следователь ткнул Анатолию Кузьмичу пистолетным шомполом в глаз. Глаз не вытек, но повреждения были таковы, что глаз перестал видеть...
Тюрьма заставила Анатолия Кузьмича пересмотреть свои взгляды и на социализм, и на своё прежнее отношение к исторической России. Родовой астраханский казак, в тюремной камере он пришёл к монархическим убеждениям - а выйдя на волю, превратился в блестящего публициста и историка, оставившего после себя богатое литературное наследие - жаль, сейчас оно, фактически, "распылено" среди многочисленных его друзей-монархистов - думаю, было бы очень интересно опубликовать все его работы отдельной книгой...
...Последние полтора года своей жизни Анатолий Кузьмич прожил почти счастливым человеком: московские друзья организовали для него "брак по рассчёту" - женили на пожилой женщине, не встававшей с постели и требовавшей ухода - и то, что сначала все рассматривали, именно как "брак по рассчёту", вдруг превратилось если не в "брак по любви", то переросло во взаимное уважение. Супруга Анатолия Кузьмича, Лариса Владимировна, оказалась под стать ему - эрудиткой и книгочеей. Прикованная к постели "стеклянной болезнью" (кости лопались, не выдерживая веса тела), она, тем не менее, сохраняла ясность ума и интерес к жизни. В первое время супруги не сошлись во взглядах: Лариса Владимировна была убеждённой либералкой, и считала Анатолия Кузьмича "мракобесом" - однако, по прошествии какого-то времени, знакомясь с его статьями и эссе, она несколько "скорректировала" свои взгляды.
В это время, по просьбе самого Анатолия Кузьмича и его супруги, я часто останавливался, будучи в Москве, в их квартире в Орлово-Давыдовском переулке. Квартира была четырёхкомнатная, в традиционной московской многоэтажке, и из комнаты Анатолия Кузьмича - как и прежде, на Рязанском проспекте - раздавались "пулемётные очереди" пишущей машинки. "Почти счастливым человеком" называл себя и сам Анатолий Кузьмич: получив московскую прописку и обретя на старости лет собственный угол, он так и не был реабилетирован, не получал пенсии, был лишён ордена Красной Звезды и медали за оборону Сталинграда (а равно - и воинского звания), но думал он совсем не об этом, а о другом.
- Мне нужно съездить в Париж, повидаться с Государем (Великим Князем Владимиром Кирилловичем, бывшим тогда Главою ИМПЕРАТОРСКОГО Дома - Р. Д.) - говорил Анатолий Кузьмич, - не в турпоездку, а для серьёзных переговоров, понимаете, Роман (я не помню, чтобы он хотя-бы раз позволил себе обратиться ко мне на "ты" - а ведь я годился ему во внуки - Р. Д.)? И ещё - нужно как-то попытаться издать книжку - это очень важно. У многих наших монархистов, у демократов, у патриотов - каша в голове, и я надеюсь, что то, о чём я пишу, для многих будет очень полезно... И с Государем нужно встретиться обязательно! Если бы не Лариса Владимировна, то я, наверное, готов был бы и автостопом до Парижа и Сан-Бриака добраться - а уж в дороге я не прропаду...
Нет, Анатолий Кузьмич Булёв не пропал бы в дороге - я уверен. И если бы состоялась его встреча с Главой ИМПЕРАТОРСКОГО Дома, то, полагаю, с этой встречи он вышел-бы кавалером ордена Архангела Михаила, учреждённым Главой Династии в изгнании для самых верных своих подданых. И я уверен в том, что во время этой встречи этим двоим пожилым и мудрым людям было бы, о чём сказать друг другу... И в том, что книга Анатолия Кузьмича - будь она издана - оказалась бы и интересной, и полезной очень многим... Но Господь судил иначе: восемнадцать лет назад, 14 апреля 1992 года Анатолий Кузьмич Булёв скончался от сердечного приступа. А через пять дней - 21 апреля 1992 года - от сердечного же приступа скончался Глава Российского ИМПЕРАТОРСКОГО Дома, Великий Князь ВЛАДИМИР КИРИЛЛОВИЧ. Встреча Государя и одного из самых верных Его слуг состоялась уже на небесах...
P.S. Я часто вспоминаю Анатолия Кузьмича - старшего друга, и во многом - учителя. Вспоминаю, как он однажды в шутку - указывая на свою чёрную повязку - назвал себя "Пиратом Архипелага ГУЛАГ"... Вспоминаю наши разговоры - и то, как вечерами после чая и перекура в их с супругой квартире, он усаживался за стол, над которым висел бело-сине-красный флажок, портрет Императора Николая II и подаренная ему кем-то чиновничья шпага с имперским орлом на гарде - и принимался за работу. А я шёл в отведённую для меня комнату, и читал его новые статьи, исторические монографии, рассказы... Где они теперь?...
Помню, как-то Анатолий Кузьмич обмолвился, как ходил в общество "Мемориал" - попросил в чём-то ему помочь - но там ему ответили: "-Мы помогаем только тем, кто пострадал безвинно - а Вы боролись с совецкой властью, и поэтому мы Вам ничем помочь не можем...". Потом он смеялся: " -Как же я забыл? Не верь, не бойся, не проси - таков обычай на Руси!" - и больше никогда не обращался за помощью ни к государственным, ни к общественным организациям "суверенно-демократической" РФ. А в 1994 году - через два года после смерти, в уже четыре года формально свободной от коммунизма России Анатолий Кузьмич Булёв был полностью реабилетирован. И мне теперь интересно: как бы он воспринял это известие, будь он жив?... Думаю, просто не обратил бы внимания, заявив: "- Не до того мне - сегодня у меня есть дела поважнее..." - и вернулся бы к своей пишущей машинке.
Со своего последнего срока он вышел по "горбатой" - горбачёвской амнистии, в 1988 году. Как написал о нём потом Сергей Вольевич Энгельгардт, Анатолий Булёв входил в своеобразный "Топ-100" совецких политзаключённых. В Москву он приехал в той же одежде, что была на нём в лагере - кирзачи, галифе, телогрейка... а на голове - широкополая "цыганская" шляпа. Довершали этот образ та самая чёрная "пиратская" повязка, закрывавшая искалеченный глаз - и небольшой фанерный чемоданчик с нехитрыми тюремными пожитками. Это - не фильм "Холодное лето 53-го" с Анатолием Папановым. Это - жаркое московское лето 1988 года, Старый Арбат, где рядом с крыльцом Театра им. Е. Вахтангова должна была состояться встреча с вышедшим на волю Анатолием Булёвым.
Он и стоял там, на крыльце - хорошо видный издалека, пугающий московских прохожих своим диковинным, совершенно не столичным видом... Так и познакомились. В том далёком уже 1988-м ему было уже шестьдесят пять - и бОльшая половина его жизни осталась ТАМ - на островах Архипелага ГУЛАГ. В Москву же он двинул, не имея, кажется, даже паспорта - и совершенно не имея представления о том, где он будет жить. Благодаря вмешательству международной общественности он получил, наконец, свободу - а уж на свободе, он был уверен, не пропадёт: после "телескопа", которым пытали его в Казанской спецпсихушке КГБ, после привязанным к телу ведром с крысами, по которому колотили палкой китайские чекисты, после... после всего пережитого им, этому человеку, кажется, было уже ничего не страшно.
В Москве его поселили на одной из диссидентских квартир: её хозяин ещё при коммунистах уехал в Париж, а квартиру умудрился каким-то образом оставить своему лагерному товарищу - создателю первого в СССР независимого профсоюза Льву Волохонскому ("русскому Леху Валенсе", как называли его многие знакомые). В этой квартире огромного многоэтажного дома на окраине Москвы, рядом с остановкой метро "Рязанский проспект", я в те годы регулярно бывал и частенько останавливался во время своих вояжей в столицу. Там, в этой квартире, мне посчастливилось познакомиться со многими интересными людьми, судьба каждоро из которых заслуживает того, чтобы стать сюжетом приключенческого романа или политического детектива... И я благодарен Богу, что в те годы у меня оказались именно такие старшие друзья...
Кузьмич - Анатолия Кузьмича с первых же дней его появления в Москве все стали называть (разумеется, за глаза) исключительно так, по отчеству - так вот, Кузьмич поселился в гостинной. С первых же дней он принялся жадно читать - в квартире была огромная, даже и по нынешним меркам, библиотека сам- и тамиздата. Ну, а кроме того, хозяин квартиры, Лева Волохонский, был учредителем и издателем толстого самиздатовского журнала "Российскiя Ведомости" - и Кузьмич сразу же включился в редакционную работу. В уголке гостинной, возле небольшого диванчика, на котором он спал, Кузьмич расположил маленький журнальный столик, установил на него знавшую лучшие времена пишущую машинку, и... ни дня без строчки! Не смотря на то, что журнал "Российскiя Ведомости" был именно толстым журналом, многие статьи Анатолия Кузьмича выходили в нём с продолжениями - невозможно было ужать материал - а некоторые его работы так и остались неопубликованными. Я уже говорил в самом начале, что он был силён и широк в кости - и пишущая машинка это очень скоро испытала на себе: уже заходя в квартиру, из гостинной мы слышали нечто, напоминающее пулемётные очереди - то Кузьмич печатал на буквально, рассыпавшейся под его огромными руками, машинке. В результате такой эксплуатации, у машинки постоянно ломалось то одно, то другое - а "почерк" у неё стал совершенно уникальный: ни одна строчка, выходившая из-под её валика, не была ровной - а скорее, напоминала какой-то коленвал... Наконец, от бесконечного резкого передёргивания, у каретки сломалась пружина, которая тянет её после печатания каждого знака справа налево - но Кузьмич нашёл выход из этой ситуации: через всю комнату протянулась бельевая резинка, один конец которой был привязан к отказавшейся, было, исполнять свои функции каретки - а другой был привязан к ножке обеденного стола, стоявшего в другом конце комнаты.
Анатолию Кузьмичу Булёву было, что рассказать и чем поделиться с читателями: свой первый срок он получил ещё при Сталине, в 1952 году - за устроенную им на крыльце Смольного одиночную демонстрацию с плакатом: "За коммунистические убеждения и отстаивание их партийными руководителями". В черашний лейтенант, участник Сталинградской обороны, студент исторического факультета ЛГУ Анатолий Булёв ещё верил в коммунистические идеалы... Летом же 1988 года на свободу он вышел убеждённым монархистом-антикоммунистом.
Первый срок, который он получил за свою моно-демонстрацию (сегодня её назвали бы пикетом или флэшмобом), был небольшой - всего два года. Но - два года в спецпсихбольнице МГБ - это не шутки... Бывшего студента-отличника чекисты "лечили" только за то, что он посмел вылезти с собственным проектом экономической реформы - по сути, предложил ту самую модель материальной заинтересованности рабочих и хозрассчёта, которую в середине 60-х пытался реализовать премьер Косыгин, а в конце 80-х - Горби... Естественно, что после двухлетнего "лечения" не могло быть и речи о восстановлении в "ленинградском" Университете - коммунистам не нужны были антисоветчики с высшим образованием - и Анатолий Кузьмич возвращается в родную Астрахань, где уже в 1958 году его вновь арестовывают и судят - "за антисовецкую агитацию и пропаганду".
Потом будет и третий аналогичный арест - в 1963 году - и будут пытки "телескопом": в Казанской спецбольнице над заключёнными проводили опыты, делая им инъекции некоего препарата, многократно превышающего по силе печально известный "сульфазин" - обычно, сразу же после инъекции у человека начинали сами собой закатываться глаза (и он, по выражению садистов-"докторов", начинал "видеть звёзды") - а потом начинались сильнейшие боли, продолжавшиеся несколько дней - причём, мышцы у человека становились каменными, и он мог только стоять на ногах с закатившимися под лоб глазами. Обычно, уже после третьей инъекции большинство "испытуемых" (а точнее сказать - истязаемых) сходило с ума, становясь, таким образом, натуральными сумасшедшими. Булёву же было сделано порядка ШЕСТИДЕСЯТИ таких инъекций...
Такая "терапия" чередовалась с содержанием в общей палате - или, точнее сказать, камере - с буйными психическими больными. "-Чтобы не сойти с ума от всего этого, - рассказывал Анатолий Кузьмич, - я заставлял мозг работать в бешенном темпе, решая различные сложные математические задачи". Так, именно в Казанской спецпсихушке КГБ Анатолий Кузьмич, чтобы не свихнуться от пыток, решает в уме никем в мiре не разрешённую шахматную задачу Эйлера "О четырёх ферзях"...
А потом... потом Кузьмич совершил то, что прежде не удавалось никому - из Казанской спецбольницы, охранявшейся строже, чем большинство совецких тюрем и лагерей, он уходит в побег... И не просто в побег. Анатолий Кузьмич уже прекрасно знает, что такое советчина - но он продолжает верить в то, что сама по себе социалистическая идея - справедлива и прекрасна. Просто, её "извратили" в ссср... И он решает искать поддержки там, где, как он полагает, существует "правильный социализм" - в Китайской Народной Республике. Замысел его был прост: перейти совецко-китайскую границу, добиться встречи с кем-либо из руководителей КНР и КПК - и убедить их в необходимости начать широкое радиовещание на ссср, передавать объективную информацию о совецкой экономике, об "отходе КПСС от ленинской политики", о преследовании инакомыслящих в ссср, об отсутствии в стране демократии и попирании прав человека... Это мы сейчас понимаем, что из себя представляет маоиситский Китай с его хунвэйбинами и "культурными революциями"... А в середине 60-х у человека, знавшего цену совецкому строю и совецкой пропаганде, могло сложиться впечатление, что "плохие" коммунисты из Кремля клевещут на "хороших" коммунистов из Пекина - тем более, ещё недавно оба "братских народа" клялись друг другу в "дружбе навек".
Булёв ушёл в Китай. Нелегально пересёк совецко-китайскую границу - только для того, чтобы, как говорил он потом, "...никто больше не повторял моих ошибок, рассчитывая, что с одними коммунистами можно бороться с помощью других". В КНР он сразу же попал в руки китайских чекистов... И сначала ему пришлось пройти то, что стало уже именем нарицательным для всякой утончённой и изощрённой жестокости и садизма - через китайские пытки. Китайские "товарищи" совершенно логично предположили, что перед ними - совецкий шпион, засланный на территорию КНР с каким-то заданием... Их понять можно: прежде, после установления в Китае коммунистической диктатуры, из совецкого союза сюда ещё никто не пытался бежать... Правда, тамошние "специалисты" не стали брать пример с совецких коллег и вводить пойманому "шпиону" разные хитрые препараты - а просто, принялись методично избивать его, предварительно связав, бросив на пол, и накрыв панцирной сеткой от кровати. А когда этот способ не подействовал - перешли к пыткам водой, затем принесли ведро с голодными крысами...
В конце концов, китайцы поняли, что перед ними - не шпион. Да и по своим каналам они каким-то образом установили, что перед ними - именно тот человек, за которого он себя выдаёт. И начали переговоры. Вообще, "переговорами" это назвать трудно - просто, Анатолия Кузьмича перевели из тюрьмы в какой-то закрытый и охраняемый особняк, в котором двое китайских начальников отобедали с ним и просили "чувствовать себя, как дома" в ожидании некоего большого человека из Пекина, которому и поручено вести переговоры с ним. А пока "большой человек" не приехал, А. К. попросил "китайских товарищей", чтобы они, в меру возможностей, познакомили его с положением в КНР - и ему были доставлены информационные бюллетени государственного информагентства "Син Хуа", издававшиеся, в том числе, и на русском языке (надо полагать - специально, для заброски в ссср).
Один вид этих бюллетеней сказал Анатолию Кузьмичу больше, чем всё, что в них было написано. Бюллетени сообщали об "укреплении руководящей роли КНР в международном коммунистическом движении", о "перевыполнении плана" и "продовольственном изобилии", публиковали фотоотчёты о том, как присягать на верность "великому кормчему" Мао Цзе-Дуну спешат представители "братских коммунистических партий" разных либерий, барбадосов, албаний, восточных тиморов и прочих интересных стран. Но... качество бумаги, на котором были напечатаны официальные бюллетени правительственного агентства, уступало качеству той бумаги, в которая в ссср служила для упаковки товаров (кто помнит совецкую обёрточную бумагу - тот поймёт, о чём речь). Во второй половине 60-х годов прошлого столетия красный Китай находился в международной изоляции и глубоком экономическом кризисе, страна была на грани голода - и как ни старалось правительственное агентство выдать желаемое за действительное, а нищета - не только экономическая, но и идеологическая - лезла наружу.
- В этих бюллетенях, - рассказывал Анатолий Кузьмич, - под рубрикой "Письма из СССР" публиковались такие "шедевры", писанные, видимо, ветеранами НКВД и разными сталинистами - вохровцами, что всерьёз рассчитывать на то, что всё это найдёт отклик у подсовецких людей, было бы просто смешно...
Наконец, приехал пекинский бонза. Судя по всему, он получил чёткие инструкции: сделать Булёву конкретное предложение, а в случае отказа - без дальнейших разговоров, депортировать его в ссср. Предложение же было - совершенно в коммунистическом духе (и неважно, в совецком, или китайском): стать стукачём. "- Здесь у нас живут потенциальные агенты Кремля, - говорил высокопоставленный китайский гебист Анатолию Кузьмичу, - это русские белогвардейцы, казаки-семёновцы. Они не хотят изучать идеи Великого Мао, не участвуют в Культурной Революции, уклоняются от социалистического строительства - и нам очень нужен свой человек в их среде. А Вы - офицер Совецкой Армии, Вам будет сохранено звание, будет хороший паёк. Подумайте...".
Анатолий Кузьмич не стал взвешивать все "за" и "против" в предложении "стучать" на соотечественников, да ещё - китайским коммунистам. Он отказался сразу. "- Ну что же, - заявил прибывший из Пекина китаец, - в таком случае, наш торжественный обед закончен. Всего доброго".
Разговор этот, действительно, происходил во время "торжественного обеда": на стол была выставлена большая общая тарелка с варёным рисом, политым соевым соусом. И больше ничего. Кузьмич вспоминал, как в самом начале обеда он, как гость, должен был первым попробовать это блюдо - а попробовав, понял, что не сможет больше съесть ни грамма этой гадости. А принимавшие участие в разговоре китайские "товарищи" смотрели на рис, глотая слюни - но после того, как гость не стал есть угощение, этикет не позволял им даже прикаснуться к кушанию. Как потом оказалось, эту большую тарелку несъеденного риса отдали двоим солдатам-конвоирам, которые в сопровождении офицера должны были доставить А. К. на пограничный пункт для передачи его совецким пограничным властям - но в дороге с вечно полуголодными солдатами, которым вдруг представилась возможность съесть целое блюдо риса, случилось дурно - и не менее часа несчастные вояки катались по земле в муках. Как я уже сказал, в КНР свирепствовал голод...
...За незаконный переход границы, за побег из казанского спец-"заведения", а также - за "антисовецкую агитацию и пропаганду" Анатолий Кузьмич Булёв получил "на полную катушку" - и вышел на свободу, как я уже сказал, только в 1988 году. Уже во время следствия, в совецкой тюрьме, в знаменитой владимирской ОД-1 (она же - "Владимирский централ") мерзавец-следователь ткнул Анатолию Кузьмичу пистолетным шомполом в глаз. Глаз не вытек, но повреждения были таковы, что глаз перестал видеть...
Тюрьма заставила Анатолия Кузьмича пересмотреть свои взгляды и на социализм, и на своё прежнее отношение к исторической России. Родовой астраханский казак, в тюремной камере он пришёл к монархическим убеждениям - а выйдя на волю, превратился в блестящего публициста и историка, оставившего после себя богатое литературное наследие - жаль, сейчас оно, фактически, "распылено" среди многочисленных его друзей-монархистов - думаю, было бы очень интересно опубликовать все его работы отдельной книгой...
...Последние полтора года своей жизни Анатолий Кузьмич прожил почти счастливым человеком: московские друзья организовали для него "брак по рассчёту" - женили на пожилой женщине, не встававшей с постели и требовавшей ухода - и то, что сначала все рассматривали, именно как "брак по рассчёту", вдруг превратилось если не в "брак по любви", то переросло во взаимное уважение. Супруга Анатолия Кузьмича, Лариса Владимировна, оказалась под стать ему - эрудиткой и книгочеей. Прикованная к постели "стеклянной болезнью" (кости лопались, не выдерживая веса тела), она, тем не менее, сохраняла ясность ума и интерес к жизни. В первое время супруги не сошлись во взглядах: Лариса Владимировна была убеждённой либералкой, и считала Анатолия Кузьмича "мракобесом" - однако, по прошествии какого-то времени, знакомясь с его статьями и эссе, она несколько "скорректировала" свои взгляды.
В это время, по просьбе самого Анатолия Кузьмича и его супруги, я часто останавливался, будучи в Москве, в их квартире в Орлово-Давыдовском переулке. Квартира была четырёхкомнатная, в традиционной московской многоэтажке, и из комнаты Анатолия Кузьмича - как и прежде, на Рязанском проспекте - раздавались "пулемётные очереди" пишущей машинки. "Почти счастливым человеком" называл себя и сам Анатолий Кузьмич: получив московскую прописку и обретя на старости лет собственный угол, он так и не был реабилетирован, не получал пенсии, был лишён ордена Красной Звезды и медали за оборону Сталинграда (а равно - и воинского звания), но думал он совсем не об этом, а о другом.
- Мне нужно съездить в Париж, повидаться с Государем (Великим Князем Владимиром Кирилловичем, бывшим тогда Главою ИМПЕРАТОРСКОГО Дома - Р. Д.) - говорил Анатолий Кузьмич, - не в турпоездку, а для серьёзных переговоров, понимаете, Роман (я не помню, чтобы он хотя-бы раз позволил себе обратиться ко мне на "ты" - а ведь я годился ему во внуки - Р. Д.)? И ещё - нужно как-то попытаться издать книжку - это очень важно. У многих наших монархистов, у демократов, у патриотов - каша в голове, и я надеюсь, что то, о чём я пишу, для многих будет очень полезно... И с Государем нужно встретиться обязательно! Если бы не Лариса Владимировна, то я, наверное, готов был бы и автостопом до Парижа и Сан-Бриака добраться - а уж в дороге я не прропаду...
Нет, Анатолий Кузьмич Булёв не пропал бы в дороге - я уверен. И если бы состоялась его встреча с Главой ИМПЕРАТОРСКОГО Дома, то, полагаю, с этой встречи он вышел-бы кавалером ордена Архангела Михаила, учреждённым Главой Династии в изгнании для самых верных своих подданых. И я уверен в том, что во время этой встречи этим двоим пожилым и мудрым людям было бы, о чём сказать друг другу... И в том, что книга Анатолия Кузьмича - будь она издана - оказалась бы и интересной, и полезной очень многим... Но Господь судил иначе: восемнадцать лет назад, 14 апреля 1992 года Анатолий Кузьмич Булёв скончался от сердечного приступа. А через пять дней - 21 апреля 1992 года - от сердечного же приступа скончался Глава Российского ИМПЕРАТОРСКОГО Дома, Великий Князь ВЛАДИМИР КИРИЛЛОВИЧ. Встреча Государя и одного из самых верных Его слуг состоялась уже на небесах...
P.S. Я часто вспоминаю Анатолия Кузьмича - старшего друга, и во многом - учителя. Вспоминаю, как он однажды в шутку - указывая на свою чёрную повязку - назвал себя "Пиратом Архипелага ГУЛАГ"... Вспоминаю наши разговоры - и то, как вечерами после чая и перекура в их с супругой квартире, он усаживался за стол, над которым висел бело-сине-красный флажок, портрет Императора Николая II и подаренная ему кем-то чиновничья шпага с имперским орлом на гарде - и принимался за работу. А я шёл в отведённую для меня комнату, и читал его новые статьи, исторические монографии, рассказы... Где они теперь?...
Помню, как-то Анатолий Кузьмич обмолвился, как ходил в общество "Мемориал" - попросил в чём-то ему помочь - но там ему ответили: "-Мы помогаем только тем, кто пострадал безвинно - а Вы боролись с совецкой властью, и поэтому мы Вам ничем помочь не можем...". Потом он смеялся: " -Как же я забыл? Не верь, не бойся, не проси - таков обычай на Руси!" - и больше никогда не обращался за помощью ни к государственным, ни к общественным организациям "суверенно-демократической" РФ. А в 1994 году - через два года после смерти, в уже четыре года формально свободной от коммунизма России Анатолий Кузьмич Булёв был полностью реабилетирован. И мне теперь интересно: как бы он воспринял это известие, будь он жив?... Думаю, просто не обратил бы внимания, заявив: "- Не до того мне - сегодня у меня есть дела поважнее..." - и вернулся бы к своей пишущей машинке.
![[identity profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/openid.png){kind=small}
no subject
Date: 2010-04-19 04:05 pm (UTC)no subject
Date: 2010-04-19 07:00 pm (UTC)no subject
Date: 2010-04-19 04:23 pm (UTC)Вот бы нынешним желторотым "сталинистам" почитать! Хотя...скорее всего, не поймут - скажут, "клевета и либерастическая пропаганда". Что поделаешь - зомби они и есть зомби
no subject
Date: 2010-04-19 06:53 pm (UTC)Ну, а про желторотых "сталинистов" мне, если честно, подумалось нечто другое, когда я писал этот пост. Как Вы думаете, нашёлся-бы среди них хоть один такой, который за свои идеалы готов был бы идти вот так, до конца? А ведь от А. К. - я не сказал об этом - отреклись под нажимом ГБ жена и сын... Покажите мне хоть одного такого несгибаемого сталинца среди этого стада красных обезьян, которые умеют только кидаться дерьмом с безопасной высоокой ветки. Нет таких!
no subject
Date: 2010-04-20 04:53 am (UTC)no subject
Date: 2010-04-19 04:29 pm (UTC)no subject
Date: 2010-04-19 06:57 pm (UTC)Позже поищу у себя на сайте, и выставлю для Вас ссылки, договорились?
no subject
Date: 2010-04-19 07:37 pm (UTC)no subject
Date: 2010-04-19 07:32 pm (UTC)Миф о Распутине
http://www.imperia-irk.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=417:2009-02-01-05-30-38&catid=41:viewpoint&Itemid=37
75 лет начала катастрофы
http://www.imperia-irk.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=339:75---&catid=34:2008-10-17-10-01-06&Itemid=58
Гарант стабильности будущей России
http://www.imperia-irk.ru/index.php?option=com_content&view=article&id=333:2008-12-20-14-20-05&catid=34:2008-10-17-10-01-06&Itemid=58
no subject
Date: 2010-04-19 07:57 pm (UTC)no subject
Date: 2010-04-19 08:12 pm (UTC)no subject
Date: 2010-04-19 05:02 pm (UTC)no subject
Date: 2010-04-19 07:00 pm (UTC)У нас же можете глянуть его статью "Правда о Распутине".
no subject
Date: 2010-04-19 07:41 pm (UTC)no subject
Date: 2010-04-19 09:48 pm (UTC)и вотъ что: пекинское радiо дЬйствительно вЬщало по-русски, но не много часовъ въ сутки
албанское было ещё круче
no subject
Date: 2010-04-20 06:16 am (UTC)Вещание Пекинского радио я и сам помню - это было нечто! Ты знаешь, что такое "последнее, 4584-е китайское предупреждение"? Вот то-то же! А вот что там албанское радио вещало - увы, не слышал: наверное, до нас оно не дотягивало.
no subject
Date: 2010-04-20 08:13 am (UTC)у жуйх*йцевъ передатчикъ былъ помощнЬе
кстати про голоса: очень много для монархизма сдЬлало въ своё время радiо Мадрида, ессно при Франко...правда по-русски оно вЬщало въ сутки часа полтора .... и грЬческое (изъ Салоникъ) при "чёрныхъ полковникахъ" и чуть раньше
мнЬ Браунъ говорилъ,да и отъ отца я такое слышалъ
no subject
Date: 2010-04-20 08:55 am (UTC)Вообще, нужно отдельное исследование написать - о "голосах". Не про "РС" и "Голос Америки", а о других...