![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
dneprovskijЯ вновь возвращаюсь к теме топонимики - и намерен возвращаться к ней ещё не раз: памятуя о том, что 2013 год объявлен ЮНЕСКО "Годом Истории", Наша Уважаемая Редакция намерена посвятить теме возвращения исторических названий улицам родного города целую серию публикаций и интервью с уважаемыми в городе людьми, ко мнению которых не мешало бы прислушаться и мэру Иркутска, и депутатам местной Думы. В прошлый раз на эту, очень болезненную не только для иркутян, но и для всех жителей оккупированой совками России тему, мы беседовали с иркутским историком Александром Снарским, а в последнем номере "Дня Сибири" опубликована наша беседа с Алексеем ПЕТРОВЫМ - заместителем декана Исторического факультета ИГУ и депутатом городской Общественной палаты.
К сожалению, газетная площадь не обладает резиновой пластичностью Интернета, поэтому интервью с Алексеем было подвергнуто незначительным сокращениям. Но на своих страницах мне никто не мешает опубликовать его полный текст, что я и делаю.
– Алексей, мне известно, что в начале «нулевых» ты был одним из инициаторов возвращения исторического названия главной городской площади - площади имени Кирова, что именно ты и твои единомышленники выступали за то, чтобы, как и в XIX веке, главная городская площадь носила имя графа Сперанского. И, насколько я помню, тогда никто не был против и дело оставалось лишь за малым. Почему же не состоялось возвращение исторического названия?
– Совершенно верно: для меня тема исторической городской топонимики началась именно тогда, в 2003 году. Хочу особенно отметить вот что: хотя тогда формально это была партийная инициатива – с ней выступило иркутское региональное отделение партии «Союз Правых Сил», в которое входил и я – фактически же эта инициатива носила не политический, а скорее, культурный характер. Просто, в тот момент в рядах регионального отделения партии оказались очень достойные люди, для которых очень важной была именно культурная среда города – это юрист Юрий Курин, предприниматель и меценат Виктор Бронштейн, поэт Геннадий Гайда. По инициативе и на средства городской организации СПС были изготовлены и установлены мемориальные доски в память об иркутских общественных деятелях и меценатах позапрошлого столетия – эти мемориальные доски до сих пор знакомят и иркутян, и гостей города с его историей. Тогда же нами было предложено вернуть главной городской площади имя, которое она официально носила до революции – имя графа Сперанского (замечу, что название «Тихвинская площадь» не было официальным; площадь называли так только по стоявшей на месте здания «Востсибугля» церкви – официально же она с 18** года носила имя Михаила Михайловича Сперанского). Здесь нужно сказать ещё вот о чём: пожалуй, за всю историю девятнадцатого столетия Иркутск дал лишь два имени всероссийского, общегосударственного масштаба – это имена Сперанского и Муравьёва-Амурского. Именно пост Генерал-губернатора, который Михаил Михайлович занимал с 1801 по 1804 год, позволил ему понять, что же собою представляет Сибирь, помог понять здешние проблемы – и, в конце концов, дал толчок Великой Сибирской реформе, которую разработал именно Михаил Михайлович, и которая, в конце концов, дала импульс к развитию Сибири почти на два столетия вперёд. Даже термины «Восточная Сибирь» и «Западная Сибирь», которыми мы пользуемся до сих пор – это те обозначения конкретных регионов с их конкретной же спецификой, которые ввёл в оборот именно Сперанский. Его губернаторство было недолгим – но о том, какой мощнейший толчок оно дало для развития даже города Иркутска, можно судить уже по тому, что, когда Михаил Михайлович получил назначение в Санкт-Петербург, провожать его на пристань пришёл, едва ли, не весь город. Иркутский летописец Иван Калашников свидетельствует, что, провожая Сперанского, иркутяне не скрывали слёз, очень многие плакали. И решение об официальном переименовании городской площади в площадь имени Сперанского, которое было вынесено уже после его отъезда, было не формальным «верноподданническим актом» иркутских чиновников, но актом искренней благодарности и уважения со стороны иркутян.
– Но, тем не менее, возвращение исторического названия площади в 2003 году так и не состоялось…
– И не состоялось, на этот раз, уже по чисто политическим причинам. Нами была собрана вся историческая документация, касающаяся как личности и деятельности Сперанского и в Иркутске, и в Петербурге, так и относящаяся к вопросу о присвоении его имени главной площади в начале XIX века. Все эти документы готовили профессионалы-историки и юристы, они рассматривались городской топонимической комиссией – и ни у кого не вызывало сомнения то, что имя графа Сперанского должно быть возвращено центральной площади Иркутска. Оставался лишь самый последний штрих – подпись мэра города под готовым проектом Постановления. Но… вмешалась политика: дело в том, что в 2003 году в стране проходили выборы в Государственную Думу, и тогдашний мэр Иркутска, Владимир Викторович Якубовский, решил «не дразнить гусей» и не возвращать исконный топоним, чтобы не возбуждать накануне выборов недовольство среди иркутских коммунистов. В итоге, постановление было «спрятано под сукно» - что называется, «до лучших времён»…
– Позиция коммунистов в вопросе возвращения исторической городской топонимики больше похожа на шантаж: недавняя история с «письмом общественности», которая была «обеспокоена тем, что возвращение дореволюционных названий уничтожит память о советском периоде истории» – ещё одно тому подтверждение…
Я хочу особо оговорить ещё вот такую деталь: и тогда, в 2003 году, и сегодня, поднимая вопрос о возвращении улицам исконных названий на заседаниях городской Общественной палаты, мы учитываем опыт других городов. Более того, мы внимательно изучаем этот опыт. И это изучение показывает, что везде происходит примерно одна и та же картина: когда поднимается вопрос о возвращении улицам и даже целым населённым пунктам их прежних, исторических названий, всегда раздаются голоса, что общество, мол, «ещё не готово к этому», что «нужно ещё какое-то время подождать» и так далее. Но если возвращение исторических топонимов, всё же происходит, то общество встречает это достаточно спокойно и даже благожелательно – и очень скоро возвращённые исторические названия улиц и площадей совершенно органически вписываются в социально-культурную среду. О чём это говорит? Только о том, что доводы, вроде «общество ещё не готово», опровергает сама жизнь: общество к этому процессу УЖЕ МОРАЛЬНО ГОТОВО. И нигде, ни в одном городе после реставрации исторической топонимики не было никаких массовых протестов и волнений – исключения составляют лишь небольшие пикеты «групп товарищей», о которых мы сказали выше, которые отстаивают не «общественную», а лишь свою узкопартийную позицию. И то, что мы обсуждаем этот вопрос на заседаниях Общественной палаты, или на страницах газет, говорит о том же: наше общество уже готово к переменам. К переменам – и к возвращению лучших традиций прошлого.
– Однако, та часть, что выступает против возвращения исторической топонимики, приводит и более «земные» аргументы. Например, что возвращение старых названий – это слишком дорогое для бюджета удовольствие, что смена названий вызовет небывалую бюрократическую сумятицу, что людям придётся срочно менять прописку, юридические адреса предприятий, что перестанет доходить почтовая корреспонденция – одним словом, начнётся какой-то апокалипсис в рамках города…
– Я уже говорил, что мы внимательно изучили опыт других городов, в которых улицам были возвращены их исторические имена. Что это значит? Поясню: наша комиссия направила письма во все федеральные структуры, осуществляющие деятельность на территории города – в Управление Государственной службы по налогам и сборам, в ГУВД Иркутской области, в Управление почтовой связи ФГУП «Почта России», во все другие структуры, которые так или иначе имеют дело с юридическими адресами предприятий и адресами прописки юридических лиц. Сейчас в этом направлении нами ведётся работа, и если мы все придём к единому пониманию законодательных норм, то никому не придётся бегать по инстанциям, менять прописку или юридический адрес. Ведь Закон гласит, что вносить изменения в документы необходимо лишь в том случае, если происходит фактическая смена адреса – то есть, если гражданин или то или иное предприятие переезжает с условной улицы «А» на улицу «Б» – а ведь в нашем случае, никто никуда не переезжает. Так что, если нам удастся выработать совместное мнение на этот счёт со всеми федеральными структурами – а я уверен, что это получится, – то никому из нас не придётся ни бегать по инстанциям, ни платить свои деньги за смену адреса.
Вот ещё о чём хочется сказать. Два года назад мы вместе с иркутскими историками начали культурную акцию «Прогулки по Иркутску»: в тёплое время года мы каждую неделю проводим тематические экскурсии для горожан по улицам города, рассказываем о тех или иных исторических личностях и событиях (кстати, пользуясь случаем, приглашаю всех ваших читателей на наши «Прогулки»!) – и мы видим, что интерес к истории у горожан огромен! Но это еще не всё: жители Иркутска сами рады внести какую-то посильную лепту в дело сохранения истории – так например, во время акции «Ночь в библиотеке» после нашего рассказа о первом иркутском библиотекаре Марии Афанасьевне Гаевской, после того, как сотрудники библиотеки им. Молчанова-Сибирского рассказали, что собираются установить памятник этой замечательной женщине возле нового здания библиотеки, участники нашей встречи тут же откликнулись на это – за какие-то десять минут было собрано полторы тысячи рублей! И ведь жертвовали деньги пожилые люди, пенсионеры, ч которых доходы сравнительно невысоки. Так неужели иркутяне, и, в первую очередь, владельцы малого и среднего бизнеса, не откликнутся, если им предложить поддержать финансирование проекта восстановления исторических названий улиц? Ведь многие из них делают это уже «явочным порядком», выбирая для своих предприятий такие названия, как «Тихвинское Колесо», «Трактиръ на Баснинской» или «Магазин на Преображенской». Да и все остальные жители города, я уверен, не откажутся поучаствовать в этом деле: например, совместно с соседями собрать небольшую сумму, чтобы заказать на свои дома новые таблички с историческими названиями – ведь в каждом конкретном случае речь идёт о небольших, в общем-то деньгах…
Безусловно, всё это должно делаться добровольно – никто никого не должен понуждать жертвовать какие-то суммы. И, конечно же, конкретные механизмы реализации этого процесса должны быть выработаны на муниципальном уровне. Но все эти вопросы вполне решаемы – была бы воля и желание.
– Алексей, но ведь существует и другая точка зрения: «а зачем вообще этим заниматься?» – привыкли, мол, люди за десятилетия к существующим названиям, и незачем их менять, дескать, «это тоже наша история»…
– Вот мне, честно говоря, не понятно, каким образом «нашей историей», историей Иркутска стали Карл Маркс и Моисей Урицкий? Или такие личности, как Андрей Желябов или Степан Халтурин? Давайте будем разбираться не с узкопартийной позиции, а с позиции морали. Мой старший друг и коллега, профессор политологии МГУ, академик Российской академии гуманитарных наук Алексей Алексеевич Кара-Мурза, приехав в Иркутск, однажды задал риторический вопрос: «как можно жить на улице имени Желябова или Халтурина, и чувствовать себя при этом порядочным человеком?!» А действительно, как? Представьте, что вы идёте с маленьким ребёнком по улице Халтурина. Или Желябова. Или даже по улице имени Нестора Каландаришвили, имя которого некоторые предлагают сохранить только потому, что Каландаришвили имеет самое прямое отношение к Иркутску. И вот ребёнок спрашивает вас, кто такие Желябов и Халтурин, и почему их именами назвали улицы – что вы ответите? Что эти люди готовили покушение на Царя? Как бы мы с вами ни относились к институту монархии, но Царь на тот момент был легитимным главой государства – а Желябов и Халтурин хотели, значит, его убить, и убили… То есть, с точки зрения любого законодательства, совершали особо-опасные государственные преступления против представителей власти – а мы их теперь за это чтим и называем улицы их именами. Ну, и какие выводы сделает из этого ваш ребёнок? И кого вы из него хотите вырастить – Халтурина? Желябова? Я сам – отец двоих детей, и я не думаю, что найдутся среди нас такие родители, которые мечтают вырастить из своих малышей особо опасных государственных преступников.
Нестор Каландаришвили, о котором я упомянул – это человек, на котором просто пробы негде ставить. В Сибирь, в Иркутск он был создан вовсе не за «политику», а за уголовщину – за грабежи, разбои и убийства. Чем занимался его отряд «красных анархистов» во время декабрьских боёв 1917 года между красногвардейцами и юнкерами? Сначала они нападали на пожарные части и угоняли у пожарных лошадей – а затем занялись поджогами жилых домов. Люди выскакивали из горящих домов на мороз, под пули перестрелки – напомню, на дворе стояла сибирская зима, декабрь. И вот за такие-то «заслуги» перед городом, его жители нарекли одну из старинных улиц именем командира поджигателей. Мне кажется, в любом нормальном обществе «улица им. Каландаришвили» – такая же дикость, как «улица имени Джека-Потрошителя». И мы сегодня готовим запрос от имени членов Общественной палаты и городской комиссии по топонимике в Прокуратуру Иркутской области с просьбой привлечь экспертов из ФСБ и ГУВД и дать официальную правовую оценку действиям этих лиц. И я надеюсь, что иркутяне, в том числе и сторонники КПРФ, на которых ссылаются противники возвращения исторической топонимики, прислушаются к мнению экспертов и согласятся, что не всякая «история» заслуживает того, чтобы быть увековеченной в названиях улиц, что некоторые имена «исторических деятелей» в любом обществе находятся за определённой гранью, переступать которую просто нельзя.
– Последний вопрос. Существует мнение, что возвращение исторической топонимики – это «возврат в прошлое, а мы должны стремиться в будущее». Слышал я даже, как кто-то сравнил иркутские мемориальные доски с могильными плитами, которые «превратили город в кладбище»…
– Наверное, человек, который считает, что «мемориальные доски превратили Иркутск в кладбище» снёс на свалку все семейные альбомы с фотографиями? Предпочёл забыть имена родителей, бабушек-дедушек, своей первой учительницы, первой любви? Нет?... Или память о родителях мешает его карьерному росту, а наличие семейных альбомов перекрывает возможность сделать в квартире евроремонт? Так почему же он отказывает в праве на историческую память целому городу? Почему мемориальные доски вызывают у него кладбищенские ассоциации? Скорее, это – что-то, вроде фотографий в нашем общегородском «семейном альбоме». Скажу честно: моя мечта – чтобы в начале каждой из улиц исторического центра была такая мемориальная доска – с именами Басниных, Трапезниковых, Сукачёва, Хаминова, Курбатова… Эти люди были не только предпринимателями – они были и городскими головами, и гласными городской Думы; именно их страниями Иркутск стал тем «вторым Петербургом», которым увидел его Антон Павлович Чехов. И я уверен: их имена должны вернуться на наши улицы.
Беседовал
Роман ДНЕПРОВСКИЙ.
К сожалению, газетная площадь не обладает резиновой пластичностью Интернета, поэтому интервью с Алексеем было подвергнуто незначительным сокращениям. Но на своих страницах мне никто не мешает опубликовать его полный текст, что я и делаю.
Алексей ПЕТРОВ: "СЕГОДНЯШНЕЕ ОБЩЕСТВО УЖЕ МОРАЛЬНО ГОТОВО К ВОЗВРАЩЕНИЮ НА УЛИЦЫ НАШИХ ГОРОДОВ ИСТОРИЧЕСКОЙ ТОПОНИМИКИ"
– Алексей, мне известно, что в начале «нулевых» ты был одним из инициаторов возвращения исторического названия главной городской площади - площади имени Кирова, что именно ты и твои единомышленники выступали за то, чтобы, как и в XIX веке, главная городская площадь носила имя графа Сперанского. И, насколько я помню, тогда никто не был против и дело оставалось лишь за малым. Почему же не состоялось возвращение исторического названия?
– Совершенно верно: для меня тема исторической городской топонимики началась именно тогда, в 2003 году. Хочу особенно отметить вот что: хотя тогда формально это была партийная инициатива – с ней выступило иркутское региональное отделение партии «Союз Правых Сил», в которое входил и я – фактически же эта инициатива носила не политический, а скорее, культурный характер. Просто, в тот момент в рядах регионального отделения партии оказались очень достойные люди, для которых очень важной была именно культурная среда города – это юрист Юрий Курин, предприниматель и меценат Виктор Бронштейн, поэт Геннадий Гайда. По инициативе и на средства городской организации СПС были изготовлены и установлены мемориальные доски в память об иркутских общественных деятелях и меценатах позапрошлого столетия – эти мемориальные доски до сих пор знакомят и иркутян, и гостей города с его историей. Тогда же нами было предложено вернуть главной городской площади имя, которое она официально носила до революции – имя графа Сперанского (замечу, что название «Тихвинская площадь» не было официальным; площадь называли так только по стоявшей на месте здания «Востсибугля» церкви – официально же она с 18** года носила имя Михаила Михайловича Сперанского). Здесь нужно сказать ещё вот о чём: пожалуй, за всю историю девятнадцатого столетия Иркутск дал лишь два имени всероссийского, общегосударственного масштаба – это имена Сперанского и Муравьёва-Амурского. Именно пост Генерал-губернатора, который Михаил Михайлович занимал с 1801 по 1804 год, позволил ему понять, что же собою представляет Сибирь, помог понять здешние проблемы – и, в конце концов, дал толчок Великой Сибирской реформе, которую разработал именно Михаил Михайлович, и которая, в конце концов, дала импульс к развитию Сибири почти на два столетия вперёд. Даже термины «Восточная Сибирь» и «Западная Сибирь», которыми мы пользуемся до сих пор – это те обозначения конкретных регионов с их конкретной же спецификой, которые ввёл в оборот именно Сперанский. Его губернаторство было недолгим – но о том, какой мощнейший толчок оно дало для развития даже города Иркутска, можно судить уже по тому, что, когда Михаил Михайлович получил назначение в Санкт-Петербург, провожать его на пристань пришёл, едва ли, не весь город. Иркутский летописец Иван Калашников свидетельствует, что, провожая Сперанского, иркутяне не скрывали слёз, очень многие плакали. И решение об официальном переименовании городской площади в площадь имени Сперанского, которое было вынесено уже после его отъезда, было не формальным «верноподданническим актом» иркутских чиновников, но актом искренней благодарности и уважения со стороны иркутян.
– Но, тем не менее, возвращение исторического названия площади в 2003 году так и не состоялось…
– И не состоялось, на этот раз, уже по чисто политическим причинам. Нами была собрана вся историческая документация, касающаяся как личности и деятельности Сперанского и в Иркутске, и в Петербурге, так и относящаяся к вопросу о присвоении его имени главной площади в начале XIX века. Все эти документы готовили профессионалы-историки и юристы, они рассматривались городской топонимической комиссией – и ни у кого не вызывало сомнения то, что имя графа Сперанского должно быть возвращено центральной площади Иркутска. Оставался лишь самый последний штрих – подпись мэра города под готовым проектом Постановления. Но… вмешалась политика: дело в том, что в 2003 году в стране проходили выборы в Государственную Думу, и тогдашний мэр Иркутска, Владимир Викторович Якубовский, решил «не дразнить гусей» и не возвращать исконный топоним, чтобы не возбуждать накануне выборов недовольство среди иркутских коммунистов. В итоге, постановление было «спрятано под сукно» - что называется, «до лучших времён»…
– Позиция коммунистов в вопросе возвращения исторической городской топонимики больше похожа на шантаж: недавняя история с «письмом общественности», которая была «обеспокоена тем, что возвращение дореволюционных названий уничтожит память о советском периоде истории» – ещё одно тому подтверждение…
Я хочу особо оговорить ещё вот такую деталь: и тогда, в 2003 году, и сегодня, поднимая вопрос о возвращении улицам исконных названий на заседаниях городской Общественной палаты, мы учитываем опыт других городов. Более того, мы внимательно изучаем этот опыт. И это изучение показывает, что везде происходит примерно одна и та же картина: когда поднимается вопрос о возвращении улицам и даже целым населённым пунктам их прежних, исторических названий, всегда раздаются голоса, что общество, мол, «ещё не готово к этому», что «нужно ещё какое-то время подождать» и так далее. Но если возвращение исторических топонимов, всё же происходит, то общество встречает это достаточно спокойно и даже благожелательно – и очень скоро возвращённые исторические названия улиц и площадей совершенно органически вписываются в социально-культурную среду. О чём это говорит? Только о том, что доводы, вроде «общество ещё не готово», опровергает сама жизнь: общество к этому процессу УЖЕ МОРАЛЬНО ГОТОВО. И нигде, ни в одном городе после реставрации исторической топонимики не было никаких массовых протестов и волнений – исключения составляют лишь небольшие пикеты «групп товарищей», о которых мы сказали выше, которые отстаивают не «общественную», а лишь свою узкопартийную позицию. И то, что мы обсуждаем этот вопрос на заседаниях Общественной палаты, или на страницах газет, говорит о том же: наше общество уже готово к переменам. К переменам – и к возвращению лучших традиций прошлого.
– Однако, та часть, что выступает против возвращения исторической топонимики, приводит и более «земные» аргументы. Например, что возвращение старых названий – это слишком дорогое для бюджета удовольствие, что смена названий вызовет небывалую бюрократическую сумятицу, что людям придётся срочно менять прописку, юридические адреса предприятий, что перестанет доходить почтовая корреспонденция – одним словом, начнётся какой-то апокалипсис в рамках города…
– Я уже говорил, что мы внимательно изучили опыт других городов, в которых улицам были возвращены их исторические имена. Что это значит? Поясню: наша комиссия направила письма во все федеральные структуры, осуществляющие деятельность на территории города – в Управление Государственной службы по налогам и сборам, в ГУВД Иркутской области, в Управление почтовой связи ФГУП «Почта России», во все другие структуры, которые так или иначе имеют дело с юридическими адресами предприятий и адресами прописки юридических лиц. Сейчас в этом направлении нами ведётся работа, и если мы все придём к единому пониманию законодательных норм, то никому не придётся бегать по инстанциям, менять прописку или юридический адрес. Ведь Закон гласит, что вносить изменения в документы необходимо лишь в том случае, если происходит фактическая смена адреса – то есть, если гражданин или то или иное предприятие переезжает с условной улицы «А» на улицу «Б» – а ведь в нашем случае, никто никуда не переезжает. Так что, если нам удастся выработать совместное мнение на этот счёт со всеми федеральными структурами – а я уверен, что это получится, – то никому из нас не придётся ни бегать по инстанциям, ни платить свои деньги за смену адреса.
Вот ещё о чём хочется сказать. Два года назад мы вместе с иркутскими историками начали культурную акцию «Прогулки по Иркутску»: в тёплое время года мы каждую неделю проводим тематические экскурсии для горожан по улицам города, рассказываем о тех или иных исторических личностях и событиях (кстати, пользуясь случаем, приглашаю всех ваших читателей на наши «Прогулки»!) – и мы видим, что интерес к истории у горожан огромен! Но это еще не всё: жители Иркутска сами рады внести какую-то посильную лепту в дело сохранения истории – так например, во время акции «Ночь в библиотеке» после нашего рассказа о первом иркутском библиотекаре Марии Афанасьевне Гаевской, после того, как сотрудники библиотеки им. Молчанова-Сибирского рассказали, что собираются установить памятник этой замечательной женщине возле нового здания библиотеки, участники нашей встречи тут же откликнулись на это – за какие-то десять минут было собрано полторы тысячи рублей! И ведь жертвовали деньги пожилые люди, пенсионеры, ч которых доходы сравнительно невысоки. Так неужели иркутяне, и, в первую очередь, владельцы малого и среднего бизнеса, не откликнутся, если им предложить поддержать финансирование проекта восстановления исторических названий улиц? Ведь многие из них делают это уже «явочным порядком», выбирая для своих предприятий такие названия, как «Тихвинское Колесо», «Трактиръ на Баснинской» или «Магазин на Преображенской». Да и все остальные жители города, я уверен, не откажутся поучаствовать в этом деле: например, совместно с соседями собрать небольшую сумму, чтобы заказать на свои дома новые таблички с историческими названиями – ведь в каждом конкретном случае речь идёт о небольших, в общем-то деньгах…
Безусловно, всё это должно делаться добровольно – никто никого не должен понуждать жертвовать какие-то суммы. И, конечно же, конкретные механизмы реализации этого процесса должны быть выработаны на муниципальном уровне. Но все эти вопросы вполне решаемы – была бы воля и желание.
– Алексей, но ведь существует и другая точка зрения: «а зачем вообще этим заниматься?» – привыкли, мол, люди за десятилетия к существующим названиям, и незачем их менять, дескать, «это тоже наша история»…
– Вот мне, честно говоря, не понятно, каким образом «нашей историей», историей Иркутска стали Карл Маркс и Моисей Урицкий? Или такие личности, как Андрей Желябов или Степан Халтурин? Давайте будем разбираться не с узкопартийной позиции, а с позиции морали. Мой старший друг и коллега, профессор политологии МГУ, академик Российской академии гуманитарных наук Алексей Алексеевич Кара-Мурза, приехав в Иркутск, однажды задал риторический вопрос: «как можно жить на улице имени Желябова или Халтурина, и чувствовать себя при этом порядочным человеком?!» А действительно, как? Представьте, что вы идёте с маленьким ребёнком по улице Халтурина. Или Желябова. Или даже по улице имени Нестора Каландаришвили, имя которого некоторые предлагают сохранить только потому, что Каландаришвили имеет самое прямое отношение к Иркутску. И вот ребёнок спрашивает вас, кто такие Желябов и Халтурин, и почему их именами назвали улицы – что вы ответите? Что эти люди готовили покушение на Царя? Как бы мы с вами ни относились к институту монархии, но Царь на тот момент был легитимным главой государства – а Желябов и Халтурин хотели, значит, его убить, и убили… То есть, с точки зрения любого законодательства, совершали особо-опасные государственные преступления против представителей власти – а мы их теперь за это чтим и называем улицы их именами. Ну, и какие выводы сделает из этого ваш ребёнок? И кого вы из него хотите вырастить – Халтурина? Желябова? Я сам – отец двоих детей, и я не думаю, что найдутся среди нас такие родители, которые мечтают вырастить из своих малышей особо опасных государственных преступников.
Нестор Каландаришвили, о котором я упомянул – это человек, на котором просто пробы негде ставить. В Сибирь, в Иркутск он был создан вовсе не за «политику», а за уголовщину – за грабежи, разбои и убийства. Чем занимался его отряд «красных анархистов» во время декабрьских боёв 1917 года между красногвардейцами и юнкерами? Сначала они нападали на пожарные части и угоняли у пожарных лошадей – а затем занялись поджогами жилых домов. Люди выскакивали из горящих домов на мороз, под пули перестрелки – напомню, на дворе стояла сибирская зима, декабрь. И вот за такие-то «заслуги» перед городом, его жители нарекли одну из старинных улиц именем командира поджигателей. Мне кажется, в любом нормальном обществе «улица им. Каландаришвили» – такая же дикость, как «улица имени Джека-Потрошителя». И мы сегодня готовим запрос от имени членов Общественной палаты и городской комиссии по топонимике в Прокуратуру Иркутской области с просьбой привлечь экспертов из ФСБ и ГУВД и дать официальную правовую оценку действиям этих лиц. И я надеюсь, что иркутяне, в том числе и сторонники КПРФ, на которых ссылаются противники возвращения исторической топонимики, прислушаются к мнению экспертов и согласятся, что не всякая «история» заслуживает того, чтобы быть увековеченной в названиях улиц, что некоторые имена «исторических деятелей» в любом обществе находятся за определённой гранью, переступать которую просто нельзя.
– Последний вопрос. Существует мнение, что возвращение исторической топонимики – это «возврат в прошлое, а мы должны стремиться в будущее». Слышал я даже, как кто-то сравнил иркутские мемориальные доски с могильными плитами, которые «превратили город в кладбище»…
– Наверное, человек, который считает, что «мемориальные доски превратили Иркутск в кладбище» снёс на свалку все семейные альбомы с фотографиями? Предпочёл забыть имена родителей, бабушек-дедушек, своей первой учительницы, первой любви? Нет?... Или память о родителях мешает его карьерному росту, а наличие семейных альбомов перекрывает возможность сделать в квартире евроремонт? Так почему же он отказывает в праве на историческую память целому городу? Почему мемориальные доски вызывают у него кладбищенские ассоциации? Скорее, это – что-то, вроде фотографий в нашем общегородском «семейном альбоме». Скажу честно: моя мечта – чтобы в начале каждой из улиц исторического центра была такая мемориальная доска – с именами Басниных, Трапезниковых, Сукачёва, Хаминова, Курбатова… Эти люди были не только предпринимателями – они были и городскими головами, и гласными городской Думы; именно их страниями Иркутск стал тем «вторым Петербургом», которым увидел его Антон Павлович Чехов. И я уверен: их имена должны вернуться на наши улицы.
Беседовал
Роман ДНЕПРОВСКИЙ.
